Мир Гаора. 4 книга. Фрегор Ардин - Татьяна Николаевна Зубачева
Вступление должно быть кратким, почти тезисным, а он пишет подробно с тщательным и обильным цитированием. Чтобы с самого начала читающие — кто-то же будет читать, хотя бы редактор с корректорами — прониклись и осознали величие рода Юрденалов. Юрденалов всегда отличали добросовестность и дисциплинированность, всегда на своём месте в своё время. Не было такого приказа, какого бы не выполнили Юрденалы. Невыполнимых приказов нет! Но не о всех приказах можно и должно писать. Поэтому о древних временах побольше и поподробнее, хотя там тоже… но незадокументированные предания живут в устных пересказах и писать о них не надо. Самому себе можно и тоже нужно говорить только правду. Ложь — для чужаков. Да и не собирается он лгать, так… кое о чём умолчит. Или скажет, как положено говорить, а не как он тогда думал и думает сейчас. Приказы не обсуждаются. И если начальник идиот, то приказ надо выполнить так, чтобы свои потери были наименьшими. Хотя бы тогда…
Выдумали тоже: регистрировать трофеи и сдавать по списку, а уж свою часть добычи тебе потом выделт. Ну да, ну да, возродим традицию королевской милосьи. Не спорим, не возражаем, приказ не обсуждается, а исполняется со всем надлежащим тщанием. Вводим охрану из своих подчинённых, лично проверяем и отбираем самое ценное и малообъёмное, а, что не поддаётся транспортировке, приводим в — хе-хе — малоценное состояние, чтобы не обогащать кого-то другого, кому это будут выделять, и вот это и регистрируем и сдаём список. А традиции — это святое. Каждый рядовой часть своих личных трофеев сдаёт своему непосредственному командиру, тот соответственно выше и так до… ну, вы поняли. А для успеха всей операции проведём через нужных людишек маленькое дополнение, что охрана всех трофеев поручается спецвойскам. Неподкупным и подчиняющимся только тебе. Жаль, об этой, сугубо личной операции писать нельзя. И о многих других тоже.
Яржанг Юрденал невольно улыбнулся воспоминаниям. Да, неплохо было сделано. И дало весьма неплохие результаты. А проверка бесхозности и выморочности? Ах, какое было время! Информация о подозрении на бесхозность объекта, проверка объекта для подтверждения бесхозности, необходимая зачистка территории от подозреваемых в мародёрстве, охрана бесхозного имущества, проверка на выморочность и сдача трофейщикам строго по описи всего. Всего, что осталось, что не нужно или не представляет ценности. Ни одна инструкция ни в одном пункте не нарушена, а сокровищница пополняется. А после получения положенной и законной части трофеев всё пополнение — опять же абсолютно законно — оформляется родовым имуществом. Неотчуждаемым и неделимым. И шаг за шагом вверх… Начиная с того, самого первого. Когда из бастарда стал законным. Хотя… нет, тогда он уже кое-что понимал, но ещё ничего не мог. То было — случайным счастливым совпадением, и никого уже не спросишь: почему было принято такое решение. Это знал только отец — да будет ему светло у Огня — и… и лучше не спрашивать. Потому что не уверен в ответе. Но время работы над мемуарами и воспоминаниями истекло. Не забывай необходимого и не делай лишнего.
Юрденал, проверяя себя, посмотрел на часы и решительно встал. По распорядку — совместная с сыном прогулка в парке. Разумеется, его бредни и жалобы неприятны и никчёмны, но можно просто не слушать или приказать замолчать. Щенок так и остался щенком. А волчонка пришлось отдать. Жаль, конечно, но… волк, попав в капкан, отгрызает себе лапу и уходит. Правда, трёхногому инвалиду не выжить без стаи, а стае инвалид тоже не нужен, сразу загрызут. Но смерть от своих не позорна. И у него не было другого варианта! Не было! …
Аргат
Редакция «Эха — свободной газеты для свободных людей»
Новый год есть Новый год! Предпраздничный, праздничный и послепраздничный номера должны быть готовы заранее. Так что обычные суета и неразбериха возводятся в квадрат, куб… странно, в школе она любила математику. Моорна быстро просмотрела подготовленный текст обзора новогодних зрелищ для детей — всё в порядке, осталось только вставить кое-какие имена, даты и обеспечивающие достоверность мелочи, халтура, конечно, но для обеспечения лёгкого праздничного тона, под который проскочит статья Туала, вполне сойдёт — и отложила листы. Теперь что?
— Моорна, ты где встречаешь?
— Новый год — семейный праздник, — ответила она, не поднимая головы.
Да, разумеется, они устроят редакционную вечеринку. Ведь редакция — та же семья. Поднимут бокалы за отсутствующих. За тех, кто у Огня и вдалеке. «…За тех, кто далёко, мы пьём… за тех, кого нет за столом… — старинная много веков запрещённая песня — …а кто не желает свободе добра, того не помянем добром…» (Роберт Бёрнс «За тех, кто далёко, мя пьём»). Моорна сердито помотала головой, отгоняя ненужные сейчас слёзы. О чём она думала? А, да, Новый год. Разумеется, семейный праздник. Подарки брату, сёстрам и племянницам она купила, разумеется, будет на общем празднике, но саму новогоднюю ночь проведёт дома, одна.
Она любила свой дом, своё «гнёздышко», крохотную квартирку — спасибо Торсе, помогла и с покупкой, и с обстановкой — в недорогом, но приличном районе. Большая комната, крохотная ванная с душевой кабиной и прочим необходимым, маленькая, но оборудованная всем необходимым кухня… Моорна купила её в рассрочку на выделенную ей после смерти отца часть. Брат при всей своей прижимистости не посмел нарушить волю отца, и они, все четыре сестры — бастарды и законные — получили по равной части из законной половины общего наследства, брат, как единственный сын, получил вторую половину. И независимость. Эта часть давала право на самостоятельность, брат сёстрам не глава. И они разбрелись по своим… у кого как получилось. Только самая младшая осталась в отцовском доме вместе с братом, но у неё ещё есть шансы выйти замуж, и брат оставил её в расчёте… он всё рассчитывает, старается на всём выгадать и… и проигрывает. Моорна вздохнула, возвращаясь к работе. А в полночь… в полночь она зажжёт свечи и поставит на полочку с фотографиями. Да, ну и что, что женщине не положено, а она сделала! Поставила фотографии отца, брата, сестёр, скопированную из семейного альбома фотографию матери, умершей родами, она её и не помнит, отец тогда очень быстро женился на матери брата, так что тот родился уже не бастардом, а законным, и она звала её не Мать Наследника, а мамой, и ни отец, ни мама не возражали, и ещё одну фотографию, они поехали за город на
